Сегодня, 15 мая, Валериану Кобахия исполнилось бы 90 лет (1929-1992). Валериан Османович Кобахия – один из выдающихся государственных и политических деятелей Абхазии. В 1965—1975 годах – 1-й секретарь Абхазского областного комитета КП Грузии. С 1978 года до 1990 года был председателем Президиума Верховного Совета Абхазской АССР .
О том как складывалась его государственная и политическая карьера в это сложное время, о его мудрости, любви к своему народу и семье и о многом другом в интервью его сына, Беслана Кобахия, специально для Московской абхазской диаспоры.
-“В класс зашел молодой, красивый и очень интересный мужчина в костюме с галстуком”– так в 1951 году началась профессиональная карьера учителя русского языка и литературы Валериана Кобахия в Аджамчыгрской школе.
Каким он был как педагог?
-Трудно сказать. Так как это был очень небольшой период времени, у него было отличное образование, и уже тогда в нем проявлялись задатки общественного и политического активиста. Поэтому проработал он там недолго.
-В 37 лет ваш отец уже 1-ый секретарь обкома, должность равнозначная сегодня должности главы государства. Его стремительная карьера чем-то напоминает карьеру Ли Куан Ю, ставшего премьер-министром Сингапура в 36 лет и тоже в очень непростое для его страны время.
Какие на ваш взгляд качества помогали ему так быстро расти по службе и в партии?
Да действительно в достаточно молодом возрасте он уже занял очень высокий и ответственный пост – в 37 лет он возглавляет областной комитет партии, но у него никогда не было головокружения от такого стремительного взлета.
Какие качества? Я бы назвал тщательность, основательность и высокую личную организованность, умение отстаивать свою принципиальную точку зрения. Чем бы он не занимался, он всегда занимался очень основательно любым делом. И удивительная вещь - он успевал все! Он был очень организованный человек, всегда все знал, где что, на каком месте лежит, был очень аккуратный во всем и в домашних делах в том числе – он имел свой огород и выращивал там овощи. Когда он это успевал я не знаю, но он все делал сам, сам копал. У него с детства тяга к земле была.
Несмотря на его головокружительную карьеру в нем не было стремления занять какую-то высокую должность. Таким было его воспитание. Он никогда не держался ни за одну должность.
-Занимая высокие посты он как известно очень трепетно относился к абхазским национальным кадрам, стараясь выдвигать молодых абхазов на значимые должности.
Как ему это удавалось в годы активной политики грузинизации?
Да,действительно. Отец очень остро понимал, что надо начинать готовить профессиональные национальные кадры. Эта проблема существовала во все времена, существует она и сегодня. В те времена через наши средние школы выявляли способных учеников и готовили их к отправке по лимитам в лучшие вузы страны по разным специальностям. А тех, кто уже имел какой-то опыт назначали на руководящие должности. Это было непросто в те годы. Проблема кадровая у нас существовала еще при Несторе Лакоба. Когда Нестор встал во главе страны, у него возникла такая проблема, кого ставить на ту или иную должность. Тогда вышли из ситуации таким образом, более 100 человек были направлены на обучение в лучшие вузы России. Отучившись год или два, Нестор отзывал их с учебы и назначал их.
Примерно так же поступали власти Абхазии в рассматриваемый период.
-В работе он делал ставку на молодых и прогрессивных, образованных специалистов. Как он взаимодействовал с молодежью? Как наставник, друг или как глава государства?
-Я бы сказал с отцовской заботой. Он очень дорожил молодыми национальными кадрами. По воспоминаниям тогда еще молодых тогда руководителей они всегда чувствовали поддержку и внимание с его стороны. Во-первых, он и сам был молодым человеком, во-вторых система выдвижения кадров на руководящие должности происходила через комсомольские организации. Первые секретари были все молодые. По сути дела все те, кто в cоветское время выдвигались на какие-то руководящие должности, в основном, прошли школу комсомола. И все они были молодыми людьми. И будучи еще в молодом возрасте прошли серьезные должности.
-Кого и почему в руководстве Грузии не устраивал Валериан Османович?
В случае с Э. Шеварнадзе, как мне кажется, он не устраивал его чисто психологически. К моменту прихода к власти на пост руководителя Грузии Эдуарда Шеварднадзе, отец уже несколько лет был руководителем Абхазии. За этот период у отца сложились очень добрые и доверительные отношения с некоторыми членами Политбюро СССР. А Шеварднадзе знали представители силовых ведомств, но члены политбюро знали его не так хорошо. Отец никогда на эту тему не говорил, но уже позже собирая информацию по крупицам, складывалась очень интересная история, которая очень напоминает историю Нестора Лакоба и его дружбы со Сталиным. Сталин, приезжая сюда в Абхазию, часто приглашал Лакоба к себе в машину, а Берия был вынужден ехать сзади в кортеже, так как Сталин его не приглашал в свою машину. Чем эта дружба закончилось для Лакоба мы знаем. Нестору Лакоба, кстати, предлагали возглавить Министерство внутренних дел СССР, но он отказался. И эта ситуация как-то зеркально повторилась в случае с моим отцом. Отец был первым секретарем при Шеварднадзе и дружил с членами Политбюро. Как известно, это был очень влиятельный и сильный орган, и дружили они с отцом не просто по работе, а это были очень добрые и личные отношения. Они часто бывали у нас дома. Во время их визитов в Абхазию естественно прилетал и Шеварднадзе, они приглашали отца в свою машину, а Шеварднадзе вынужден был ехать сзади. Вероятнее всего, Шеварднадзе не терпел никакой конкуренции.
Шеварднадзе предпринимал множество попыток снять отца с работы, посылая многичисленные проверки в Абхазию, арестовывая абхазов, работавших на разных должностях и пытаясь выбить от них показания на Валериана Кобахия. Но из этого ничего не вышло.
Так как не получилось силовым путем его убрать, тогда он решил сделать по-другому, он предложил ему пост министра в правительстве Грузии, от чего отец категорически отказался, потому что он никогда не связывал свою жизнь с работой вне Абхазии.
Шеварнадзе тогда спросил его, а чем вы тогда будете заниматься? Это был 1974 год. Он сказал, у меня прекрасное образование, я педагог и буду преподавать в школе, если ничего другого у меня не будет и я буду делать это с удовольствием.
-Как ему при этом удавалось удерживаться на своем посту?
В первую очередь это опора и доверие среди народа Абхазии. Как я уже говорил, у него была сильная поддержка Москвы, но никакая поддержка не помогла бы, если бы не было этого отношения со стороны народа Абхазии. В качестве иллюстрации приведу пример. В 1974 году, когда его освободили от должности первого секретаря Абхазского обкома партии, он ушел секретарем президиума Верховного Совета Абхазии, это была номинальная должность, почетная, красивая, но ничего не значащая. Вы помните события 1976-1978 годов, прошло несколько лет с этого момента, тогда люди поставили вопрос о возращении его обратно. Это был беспрецедентный случай не только в Абхазии. В СССР, за 70 лет его существования такой практики не было. Шеварнадзе был очень осторожный человек и тогда он понял, как глубоко этот процесс зашел, что весь народ вовлечен в эту ситуацию. Ему надо было дать задний ход. Тогда ушел на пенсию Баграт Шинкуба - человек абсолютно известный, признанный в Абхазии. Отец вернулся в качестве Председателя Президиума Верховного Совета Абхазии.
-Ваш дед был махаджиром. Какой след в вашей семье оставило махаджирство?
Достаточно глубокий. Ведь мы (наша семья) являемся классическими потомками репатриантов, вернувшихся из Турции. Наш дедушка, Осман Кобахия и его трое братьев уехали в Турцию, и дед был единственный, который вернулся обратно. Два раза он возвращался в Абхазию.
И в третий раз они вернулись последний раз в Одессу. Эти 5 человек высадились в Одессе и шли пешком в Абхазию. Они спросили как добраться до Абхазии, им сказали вдоль моря. И полгода они шли в Абхазию. Из этого путешествия осталось такое высказывание о русских людях: «Царь у них плохой, а люди очень хорошие». Пол года без денег идти и выживать было сложно. Желание вернуться в Абхазию было очень сильным и они, наконец, добрались до Абхазии.
Наша бабушка (супруга Османа Кобахия) родилась на корабле, на котором махаджиры возвращались на Родину. При родах умерла ее мать. Вообще, если внимательно посмотреть, то почти половина абхазов, проживающих в Абхазии. - это потомки тех, кому удалось вернуться из махаджирства.
-Вопрос о возвращении абхазов из Турции впервые на уровне государства был поставлен именно вашим отцом. При нем был создан Отдел по работе с соотечественниками. Какой ему виделась эта сложная в тех условиях работа по возвращению наших соотечественников?
В те времена было сложно это обсуждать и принимать какие-либо серьезные и значимые решения на эту тему, ведь СССР был закрытым государством. Первые шаги были сделаны Горбачевым по демократизации общества. Конечно мысли у отца были и все эти вопросы обсуждались. Еще при Несторе Лакоба наши соотечественники хотели вернуться. Но тогда им не дали вернуться. Тем не менее было очевидно - этот процесс начался. И результатом стало как раз и открытие этого отдела по репатриации, чего в истории Абхазии не было. А сейчас оно уже выросло в Министерство по делам репатриации. Я сам состою во Всемирном абхазо-абазинского конгресса (ВААК), вхожу в состав Высшего совета (ВААК). У нас сейчас 53 диаспоры за рубежом в 30-ти странах. В основном это Ближний Восток и Турция, Сирия и Иордания.
-Какой была первая встреча с вашими абхазскими братьями из Турции?
Эта встреча произошла в 1989 г. Тогда наш танцевальный коллектив был на гастролях в Турции, там к одному из моих знакомых подошел абхаз в Турции и спросил, есть ли Кобахия в Абхазии. Он ответил, что есть, тогда этот человек передал ему визитку для меня. На ней было написано Ведат Копехия (Копала).
Недолго думая, мы с моей супругой поехали в Турцию через Батуми. Из Трабзона я позвонил ему и несколько раз сказал: “Ведат Копал». Видимо, он понял, что я его зову. Подошел Ведат и по-турецки поздоровался со мной, а я его по-абхазски спрашиваю, ты Ведат? Он помолчал и потом по-абхазски говорит, да, я Ведат. Я ему говорю, я Беслан Кобахия, приехал из Абхазии, хочу тебя обнять. Такое молчание в трубку и он начал плакать. Потом успокоился и объяснил, что мы находимся в селе «Цхынра» по-абхазски. И там состоялась наша первая встреча. Я нашел очень близких родственников - своих трех троюродных братьев. Я не знаю такого случая в Абхазии, чтобы нашли друг друга такие близкие родственники, которые не знали о существовании друг друга. Это все было очень волнительно для меня.
-Всем хорошо известна речь вашего отца на X сессии Верховного Совета 25 августа 1990 года о необходимости подписания Декларации о государственном суверенитете Абхазии. Это прозвучало очень смело из уст государственного чиновника его ранга. Как велась подготовка над этим важным документом?
-Все, что там было написано, абсолютно поддерживалось всеми абхазами, которые были у власти. Лыхненское обращение стало уже апофеозом. Были ведь и другие письма, это не в один день случилось.На экстренном заседании бюро обкома партии Инаури грозился разогнать людей. Отец ему ответил: «Мы вам этого не позволим сделать. Я пойду туда к ним и встану рядом. Будете стрелять в меня?». Руководство Абхазии абсолютно открыто поддержало обращение и подписало его. Надо отметить такой факт, во времена СССР было много разных событий, когда вопросы решались силовым методом – это события в Тбилиси, которые были при Хрущеве, события в Новочеркасске. А абхазы выступали каждые 10 лет и ни разу союзное правительство СССР не применило силу.
-Как Вы объясните этот феномен?
-Абхазы все-таки мудро вели себя, ведь ставился вопрос выйти из состава Грузии и рассматривали два варианта, один из которых был - войти в состав РФСР на правах республики. Против такой постановки вопроса Москве было сложно возражать. Явного cепаратизма не было, никто не собирался выходить из состава СССР, просто хотели уйти из под влияния Грузии. История наша развивалась интересным образом. В СССР, Абхазия, наверное, единственная республика, статус которой все время понижался. Когда шел процесс образования СССР Абхазия, была полноценным участником создания СССР, подпись абхазов стоит на договоре. Но затем спустя 10 лет, когда умер Лакоба, а Сталин набрал силу, статус Абхазии был упразднен до уровня автономной республики.
По сути все наше национальное освободительное движение, которое было в период нашей истории, было посвящено тому, чтобы вернуть статус Абхазии, и повысить его до статуса союзной республики. В те времена было очень сложно говорить о полностью независимом государстве. Это была огромная страна и быть в составе огромной страны с равным статусом всех других республик я считаю достойной целью. Этой цели было посвящено, все, что происходило все эти годы - до Лыхненских событий 1989 года.
-Как руководство в лице вашего отца реагировало на события тех лет?
Лыхненское обращение 1989 года – это момент единения народа и власти. Тогда в 1989 уже уровень сознания людей был настолько высоким и сами события, которые происходили –рушился Советский Союз, что в этот период руководство Абхазии абсолютно открыто поддержало обращение и подписало его.
У нас, кстати, дважды в период нашей истории было такое единение народа и власти. Это события 1989 года при подписании Лыхненского обращения и война, когда вокруг Владислава Ардзинба мобилизовался весь народ и был един. Хотелось бы еще не раз увидеть такое единение нашего народа и власти.
-Речь вашего отца на 10-ой сессии Верхового Совета о необходимости подписания Декларации о суверенитете впервые прозвучала так смело из уст государственного чиновника его ранга.
Как велась подготовка над этим важным документом, какая команда вокруг вашего отца готовила Декларацию?
Это эпохальный момент в нашей истории. Он конечно лично участвовал в разработке этого документа и сам готовил доклад по этому вопросу для 10-ой сессии. Но материалы к этому докладу готовили наши абхазские ученые, то есть это был коллективный труд. Это непростой был шаг, вытащили все архивные материалы в Абхазском научно- исследовательском институте (АбНИИ), и на их основе был составлен доклад, в котором были расставлены акценты, предложены обоснования для объявления государственного суверенитета Абхазии. По сути дела, это была декларация о государственной независимости Абхазии.
-Вы могли бы оценить значимость подписания этого документа для Абхазии того времени?
-Результат этой деятельности был значительный - мы имеем свое независимое государство. Правда, пришлось пройти очень тяжелый путь, через войну, которую он, кстати, предвидел. Он болел тогда уже очень серьезно, и уже тогда много раз предупреждал, что война будет. Грузия в ее нынешнем состоянии, говорил он, попытается силовым методом прекратить наши попытки создания государства. Но бояться не стоит, говорил он, потому что в любом случае мы сможем отстоять свои интересы.
История нашей государственности - это не скоротечный процесс, он развивался медленно формируясь в знаковое решение, которое еще должно было отложится в сознании людей. Все, что мы сегодня имеем, это результат работы всех поколений наших политиков, которые шаг за шагом двигались к нашей независимости.
-В 61 год он, как вспоминают многие, очень красиво и достойно ушел с занимаемой должности и передал ее Владиславу Ардзинба.
Как проходил этот процесс передачи власти?
-Так и было. Я не помню, чтобы отец держался или цеплялся за какую-то должность, которую он занимал. Любая должность имеет начало, свое развитие и завершение. И он четко это понимал. Он не собирался там вечно сидеть. Но в 90-е годы шли переговоры в Москве, готовился проект нового Союзного договора, ситуация была очень сложная, но Абхазия предполагалась участником подписания этого Нового договора. Валериан сказал, что ему нужно еще пару месяцев, чтобы довести Абхазию к подписанию нового договора. Он говорил, что слишком много нюансов завязано лично на нем, а новому руководителю понадобиться много времени, чтобы разобраться в нюансах этого процесса. Но, как мы помним, Горбачев был смещен, этот процесс был остановлен. Когда стало ясно, что подписания Нового договора не будет, отец ушел в отставку.
Руководство того периода, Б.В.Адлейба, мой отец и остальные пригласили Владислава Ардзинба после смерти Г.А. Дзидзария возглавить институт, а по традиции было так, что директор АбНИИ был депутатом Верховного совета СССР и по сути дела, для В.Ардзинба начиналась политическая карьера. Казалось бы, ученая степень, директор научного института, но на самом деле это было началом политической карьеры, поскольку это давало возможность стать депутатом Верховного совета СССР, кем он и стал. И Б. Адлейба и мой отец абсолютное не мешали, а способствовали этому процессу выдвижения. Отец, когда была сессия, где его освободили от обязанностей Председателя Президиума, дал интервью после этого и пожелал В.Ардзинба успеха абсолютно доброжелательно, сказав, что, если нужна будет его помощь или поддержка он всегда ее окажет.
- Он был созидателем по характеру?
-Абсолютный созидатель. Он всегда что-то строил и созидал. Уделял много внимания строительству объектов социально-культурного значения, курировал многие стройки. Серьезным результатом национально-освободительного движения было открытие университета, телевидения. Принять решение было недостаточно, нужно было подкреплять деньгами. Такие деньги были выделены из союзного бюджета.
-Поговорим немного о вашей семье. Каким он был в семье? Он был строгим отцом?
- Строгим он был, безусловно. В то же время я не помню, чтобы он повышал голос, ругался. Жизнь в нашей семье была очень скромная, я даже до определенного возраста не знал, что отец занимал какую-то высокую должность, не понимал это будучи ребенком. Но мне с детства внушали, что я не должен его подвести. Повзрослев, я стал осознавать это все. Когда ко мне пришло понимание, что он занимает очень высокую должность, я все время боялся, что что-то не так сделаю или скажу. Такая ответственность присутствовала не только у меня, но и у моих сестры и брата.
У этого была и еще обратная сторона - я всегда стеснялся того, что я сын какого-то известного человека и зачастую я помню даже будучи студентом пришел стричься в парикмахерскую, назвал свою фамилию, и с меня не стали брать деньги. Тогда я начал называть фамилию матери, потому что первый вопрос, который задавали, когда понимали, что ты абхаз «Как твоя фамилия?» и это мне помогало не высвечиваться что- ли.
-Чем он увлекался помимо работы? Говорят у него была собрана большая библиотека.
-Да, он не пропускал ни одну новинку, которая выходила от абхазских писателей. Читал на абхазском. Дома он часто читал, а мы собирались и слушали.
Библиотека была большая. У нас вообще очень читающая семья оказалась. И мать и отец, я, мои сестра и младший брат, много читали, так и осталось и по сегодняшний день. Я тоже стараюсь не пропускать ни одну книгу, которая выходит в Абхазии, и не только в Абхазии.
-Он был, говоря современным языком, харизматичным лидером, как вам кажется?
Скорее он был очень ровным и выдержанным человеком. Вот такой факт, к нам очень много приезжало гостей, и, естественно, наши традиции - это принять гостя, накормить, напоить. Ему приходилось часто сидеть за столом. Я не помню ни одного случая, чтобы я его видел выпившим. Сколько бы он не выпил, он всегда оставался ровным, адекватным.
- К нему прислушивались как к лидеру?
- Да, конечно. Причем он никогда не, навязывал свое мнение, у него было свое видение по каждому вопросу и принципиальная позиция, которую он абсолютно логично раскладывал. Еще одна интересная характеристика его личности. Я никогда в жизни не слышал от него, чтобы он плохо высказался в адрес другого человека. Уже в конце в 90-х годов шла очень сильная критика руководства Абхазии со стороны молодежных организаций и я видел, как он реагировала на это. Он никогда не обижался ни на что. Стоял выше этого, понимая все, что происходит. Он был очень информирован, и источники информации были со всех сторон самые разные, но он никогда не позволял себе опуститься до уровня выяснения отношений.
- Его часто критиковали?
- Критика в его адрес была. Но еще раз повторяю, он не превращал это в личную обиду. Это умение владеть собой - было удивительным качеством его характера.
- Он оптимист был по жизни?
- Оптимист. У него никогда не было пессимистических мыслей.
-Чтобы вы хотели ему сказать, что не успели сказать при его жизни? Вы задумывались об этом?
-Наверное, что я по нему скучаю. Я не успел насладиться общением с ним. Он очень рано ушел, ему было всего 63 года. Мне тогда казалось, что он уже такой взрослый, старый. И я вот скоро догоню этот возраст и понимаю, что это вообще ничего. Мой дед в 67 лет женился на моей бабушке. Мне не хватило времени с ним пообщаться. Но есть и другая вещь. Вот его 26 лет его нет, а такое ощущение, что он живой, часто он мне снится, мы с ним советуемся. Когда я принимаю какие-то решения, он ко мне во сне приходит, что-то подсказывает. Это трудно объяснить нормальным языком. Но на уровне ощущений он рядом.
-Екатерина Бебия написала книгу о нем? Когда она выйдет в свет?
-Я думаю мы это скоро реализуем. Я очень благодарен Екатерине Бебия за ее труд. Скоро, в обозримом будущем это произойдет и мы опубликуем ее.
Cпасибо вам большое за интересную беседу! Хочетcя узнать еще больше о вашем отце. Ждем публикации книги о нем.
Беседовала Инна Барчан
коммент.